Спортивное питание: витамины и жиросжигатели, протеины, аминокислоты, статьи - ladyfitness.ru

Персидская сирень

В эту местность однажды, сто лет назад, приехал из Польши выпускник Варшавской агрономической Школы, хороший человек. Он умел общаться с растениями – деревьями, кустами, травой. Он приехал по приглашению польской барыни, владевшей несколькими имениями. Хороший человек построил дом, родил детей, посадил сад, развел пчел… Он со своими растениями и насекомыми общался каждый день, с утра до вечера, в любую погоду. Он любил их, и эти живые существа отвечали ему такой же любовью. В доме не переводились фрукты, овощи, мед и цветы. Росли счастливые и любимые дети.
Из двора в сад вела узенькая тропка, шириной не более той, на которой может поместиться всего один человек. Входом в эту тропу служили два громадных куста персидской сирени – с безукоризненно правильными коническими гроздьями плотно спрессованных соцветий цвета чайной розы. В соцветиях было невозможно отыскать хотя бы один цветок с пятью лепестками, что сплошь и рядом свойственно обычной сирени. Хороший человек гордился своими кустами сирени и часто говорил, что это – признак высочайшей породы.
Со временем кусты стали различаться размерами – один был явно больше другого. Основание кустов разделяло расстояние не более десяти футов, а середина и верх этих шаров переплелись ветвями, образовав арку. Под землей столь же тесно переплелись их корни; они питались одной и той же живительной влагой, грели друг друга, когда промерзала почва. В их переплетенных ветвях в летнее время жила соловьиная пара. Пчелы дружно и деловито жужжали, собирая тончайшего запаха нектар и опыляя тот и другой куст. Впрочем, и другим насекомым было там достаточно места и работы – и шмелям, и осам, и бабочкам.
Так продолжалось около шестидесяти лет. Хороший человек ушел в иной мир, оставив умелых и заботливых детей на этой земле и в этом доме. Потом и они ушли, и уже их дети, прельстившись внешне красивой городской жизнью, предпочли продать усадьбу и уехать…
Дом купил не очень хороший человек. Он не умел разговаривать с растениями и насекомыми. Он грубо обращался с домашней скотиной, видя в ней только мясо и средство наживы. Ему были чужды эстетические чувства, он не имел понятия о красоте устройства дворика. Ему важнее было разводить курей, и по каким-то своим узколобым, совершенно непонятным соображениям, он решил расширить двор, срубив меньший куста персидской сирени.
Зимой он, расчистив от снега почву вокруг меньшего куста, вырубил около двух дюжин побегов и, насколько позволяла промерзшая почва, выкорчевал маленький куст. Большой куст сначала почувствовал, что ему неуютно вверху, в ветвях. Лишенный поддержки, он уронил часть своих побегов на вырубленное пространство, ища опоры, но этот человек вырубил и часть большого куста… Весной большой куст понял, что ему не хватает не только внешней поддержки и опоры. Он ощутил, что теряет внутреннее, глубинное содержание. Когда-то они с маленьким кустом питались одним и тем же грунтом, пили одну и ту же воду, прижимались друг к другу в темноте под землей, обнимали друг дружку ветвями и днем, и ночью… Большой куст решил, что будет отдавать часть своей энергии и сил тем остаткам корней маленького куста, до которых не добрался не очень хороший человек. И – чудо! На месте маленького куста появились робкие побеги! Большой куст снова почувствовал прилив сил, но человек решил прорыть канаву для мусора как раз на том месте, где была тропинка, разделяющая кусты. Внутренняя, глубинная связь навсегда прервалась. Маленький куст умер второй раз, не став снова взрослым, ни разу не испытав радости цветения, не ощутив надежности крепких ветвей большого куста.
Однако и с большим кустом стало происходить неладное. Соцветий на нем стало появляться с каждым годом все меньше. Соцветия утратили ту идеальную коническую форму, которой когда-то так гордился хороший человек, посадивший эти два куста. Большой куст перестал благоухать даже после живительного дождя. Через три года большой куст умер… Он просто не распустился весной, уснув навсегда. В ту весну не очень хороший человек с легким сердцем выкорчевал останки большого куста и, выдергивая его корни, поразился тому, как прочно корни эти срослись с почерневшими и омертвевшими корнями маленького куста. Они были переплетены и скреплены намертво и навеки. Поэтому и умерли почти одновременно... Они жить не могли друг без друга…
Я знал этот двор и этих людей. Я теперь убежден, что большой и маленький куст были мужчиной и женщиной. Они не подозревали, что судьба свела их вместе не случайно. Они были счастливы, живя рядом, просто любили друг друга, и не могли существовать друг без друга. Они подпитывали взаимно свою красоту, делились водой, питательными соками, вдыхали запах друг друга, дарили свою любовь друг другу и тем, кто любил их… Наверное, так другие люди или жизненные обстоятельства, вмешиваясь в любовь, пытаются выкорчевывать то, что разорвать невозможно, и что умирает только тогда, когда умирает любимый…
Всем, кому дорога любовь – не давайте разорвать то, что сплелось. Не пытайтесь выкорчевать единое целое, даже по частям. Не позволяйте делать это даже самому себе. Выкорчевав что-то хорошее, невозможно на этом месте взрастить то же самое.
Сада и дома нет уже более двух десятилетий. Но я до сих пор помню цвет, аромат, шелест листвы двух кустов персидской сирени – большого и маленького…

Antony Kostricky


Возможно Вас заинтересует: